Шуйский Василий Иванович IV

1545 - 1612

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

Прочее:

Василий Иванович Шуйский

Василий Шуйский, царь (1606-1610). Старинный портрет.

Шуйский Василий Иванович (1553 - 1612) - князь, боярин и воевода, впоследствии царь, сын боярина кн. И. П. Шуйского. Хитрый и угодливый, он единств, из кн. Шуйских, подвергшихся опале в правление Б. Ф. Годунова (1587), остался у дел. В 1591 вёл следствие в Угличе по делу о смерти царевича Дмитрия Ивановича и в угоду правительству засвидетельствовал, что тот умер от несчастного случая. В 1596 направлен с полком прав. руки «на берег», в Алексин, «по крымским вестем». В 1605 в интересах Лжедмитрия 1 заявил, что царевич остался жив, но затем через торг. людей Москвы стал усиленно распространять слухи, что Лжедмитрий - самозванец, стремящийся искоренить православие. Лжедмитрий отправил его на плаху, но тут же помиловал. Шуйский сразу же возглавил против Лжедмитрия заговор. В мае 1606 заговорщики использовали выступление моек. люда против Лжедмитрия и поляков, пришедших с ним, и убили его. Затем кучка сторонников Шуйского, без Земского собора, «выкрикнула» его на Красной площади на царство. Выдвинутый на престол боярством, Шуйский при венчании на царство дал «крестоцеловальную запись», согласно которой царь должен был все важнейшие дела решать с боярами. Своё царствование начал рядом грамот, полных лжи и клеветы. Правление его было очень несчастливо и полно бунтов и мятежей, а также войн с внеш. (гл. образом - поляками) врагами. Одним из гл. событий на Руси в его царствование была гражданск, война. Для консолидации сил господствующего класса и прекращения борьбы из-за крестьян между феодалами Шуйский издал Уложение (9 марта 1607), признававшее крепостных крестьян закрепленными за теми владельцами, за которыми они были записаны в писцовых книгах нач. 1590-х гг. Уложение установило срок в 15 лет для розыска беглых крестьян. Лишь осенью 1607 с большим трудом прав-ву удалось подавить восстание крестьян, но тут же пришлось вести борьбу с новым самозванцем - Лжедмитрием II, который разбил (1608) под Болховом воевод Шуйского и обосновался в Тушине. Чтобы иметь возможность бороться с ним, Шуйский призвал на помощь швед. войска, за что ему пришлось отдать шведам Корелу (Кексгольм) с уездом. Держался Шуйский у власти только при помощи своего племянника М. Скопина-Шуйского, талантливого полководца, весьма популярного в народе. Это ему вместе с народ. ополчением удалось освободить в нач. 1610 север и большую часть Замосковного края от войск «тушинского вора» и его союзников (поляков). После неожиданной смерти Скопина-Шуйского польск, кор. Сигизмунд III начал прямые военные действия против России и разбил войска Шуйского у с. Клумина. Неудачи прав-ва в борьбе с интервентами, недовольство дворян и части бояр его внеш. политикой привели к мятежу дворян во главе с З.Ляпуновым. В июле 1610 г. Шуйский был свергнут и насильно пострижен в монахи. Власть временно перешла к группе бояр. Гетман С. Жолкевский увёз Шуйского в Варшаву, где тот и умер.

Использованы материалы из кн.: Богуславский В.В., Бурминов В.В. Русь рюриковичей. Иллюстрированный исторический словарь.

ВАСИЛИЙ IV ИВАНОВИЧ Шуйский  (1545 - 12.09.1612+)

Сын кн. Ивана Андреевича Шуйского. Род. в 1553 г. Царь всея Руси в 1606 - 1610 гг.

Жены:

1) кн. Елена Михайловна Репнина;

2) с 17 янв. 1608 г. кн. Мария Буйносова Ростовская (+ июль 1626 г.).

+ 12 сент. 1612 г.

+ + +

Василий Иванович принадлежал к роду князей Шуйских, отрасли великих князей Суздальских и Нижегородских, потомков князя Андрея II Ярославича. По духу и по характеру он в высшей степени олицетворял свойства старого русского быта. В нем видно отсутствие предприимчивости, боязнь всякого нового шага, но в то же время терпение и стойкость. Молодость свою он провел при Грозном: в 1580 году был дружкою царя на его последней свадьбе, а в 1581 - 1582 годах стоял воеводой с полками на Оке, охраняя границу на случай, если хан пойдет на Москву. Но крымцы не дерзнули тогда напасть на Россию.

В 1584 году, после смерти Грозного, Василий сначала выступил с другими боярами против Богдана Вольского, а потом был противником Бориса Годунова. В 1587 году Борис велел сослать и удавить Ивана Петровича и Андрея Ивановича Шуйских; открытому противостоянию пришел конец - Борис окончательно утвердил свою власть, а Василий Иванович, ставший теперь во главе рода Шуйских, должен был на долгие годы смирить свое честолюбие. В 1591 году он был отправлен в Углич для ведения следствия о загадочной смерти царевича Дмитрия. Следствие подтвердило, что Дмитрий порезался ножом в припадке падучей, Однако и современники, и потомки не без основания подозревали Шуйского в сокрытии истинных причин смерти. Упорно ходили слухи, что царевича убили люди Годунова, а Шуйский сознательно скрыл это, чтобы избежать преследований со стороны мстительного временщика: как бы то ни было, в народе верили, что Шуйский единственный, кто знает правду об углической трагедии. В 1598 году, после смерти царя Федора Ивановича - последнего Рюриковича на русском престоле, - Василий Иванович по знатности своего рода и по близости к пресекшейся династии казался наиболее верным претендентом на трон. К тому же Шуйский, в сравнении с другим знатным боярином князем Федором Ивановичем Мстиславским, отличался большей живостью, способностью к ведению дел, многочисленностью сторонников. Но царем стал Годунов. Он сразу окружил Шуйского множеством шпионов. Не имея явных улик, чтобы обличить его в измене, Борис мучил князя Василия своей подозрительностью, отнял семейное счастье, не позволяя жениться, несколько раз удалял со двора, потом вновь приближал, пытал невинных людей по одному подозрению в сочувствии к опальному роду. Чтобы уцелеть, от Шуйского требовалось немало выдержки и осторожности, но этими качествами он обладал в избытке.

В 1604 году, после того, как претендент, называвший себя царевичем Дмитрием Ивановичем, появился в русских пределах, Шуйский на Красной площади при большом стечении народа несколько раз заявил о том, что это несомненный самозванец, так как сам он своими руками погребал настоящего царевича в Угличе. Успокоенный этими заверениями Годунов в январе 1605 года послал Шуйского с войском против Дмитрия в помощь раненому князю Мстиславскому. Новый воевода, провожаемый множеством чиновных стольников и стряпчих, нашел войско близ Стародуба в лесах, между засеками, где оно, усиленное новыми дружинами, как бы таилось от неприятеля в бездействии и унынии после предыдущего поражения.

Шуйский немедленно двинулся к Севску. Но Дмитрий не хотел ждать их. С 15 тысячами он 1вышел против 70-тысячного царского войска и встретил его в Добрыничах. Несмотря на огромную разницу в численности армий, претендент смелым ударом рассеял иноземные полки, но когда подступил к строю русской пехоты, то был встречен мощным пушечным огнем и дружными залпами. Атака захлебнулась, а затем все сподвижники Дмитрия обратились в бегство, и он сам едва спасся от смерти. Шуйский и Мстиславский вполне могли после этой победы завершить войну и вытеснить остатки разбитого войска обратно в Польшу. Но вместо этого они пошли осаждать Рыльск, а когда Борис выразил им свое неудовольствие, подступили к Кромам. Осада этого города затянулась до весны. В апреле Борис Годунов скоропостижно умер. Царем стал его сын Федор. Новое правительство отозвало Мстиславского и Шуйского в Москву, поскольку их неумение или нежелание истребить претендента к этому времени всем стало очевидно.

В мае в столицу пришло известие, что все войско присягнуло царевичу Дмитрию. 1 июня приехали послы от него - Наум Плещеев и Гаврила Пушкин и с Лобного места читали грамоту на имя Мстиславского и Шуйских. Народ заволновался, но многих удерживало еще сомнение, что царевич ненастоящий. Говорят, что в эту минуту послали за Василием Ивановичем и просили его объявить правду, точно ли он похоронил Дмитрия в Угличе? А Шуйский будто бы отвечал, что царевич спасся от убийц, а вместо него был убит и похоронен какой-то попович. Эти слова и решили судьбу Годуновых. Толпа ворвалась в Кремль, Федора стащили с престола и отправили под стражей в прежний боярский дом Бориса. 10 июня молодой царь и его мать были задушены людьми Дмитрия.

Не ожидая приезда нового государя, братья Шуйские вместе с князем Мстиславским выехали к нему навстречу. Царевич принял их в Туле, поначалу говорил с ними сухо, но потом простил.

Знал ли Шуйский, с кем он имеет дело? Надо отдать ему должное - всю жизнь он упорно говорил, что настоящий Дмитрий мертв; и до появления претендента и после его смерти он утверждал, что это самозванец. Лишь однажды (да и то мы не знаем, было ли это на самом деле) он объявил перед народом, что царевич мог уцелеть. Нои тогда разве утверждал он, что человек, объявивший себя Дмитрием, именно он и есть? Как во всех поступках названного Дмитрия видна внутренняя убежденность, что он истинный сын Грозного, так и во всем поведении Шуйского видна такая же убежденность в обратном.

20 июня Дмитрий въехал в Москву, а уже 23-го Шуйского схватили за крамолу. Донесли, что он объявил торговому человеку Федору Коневу и какому-то Косте-лекарю, что новый царь - самозванец, и поручил им разглашать об этом тайно в народе. Дело, однако, быстро вышло наружу, и Дмитрий велел судить Шуйского Земскому собору. По свидетельству наших летописей, князь Василий в этих трудных обстоятельствах едва ли не впервые в жизни показал, что он способен быть твердым. Он не только не отрекся от своих слов, но и даже под пыткой продолжал повторять, что под личиной Дмитрия скрывается самозванец. Он не назвал никого из своих соумышленников и был один приговорен к смертной казни: братьев его лишили только свободы. По некоторым иностранным известиям, Дмитрий сам оспаривал Шуйского и уличал его в клевете, причем говорил с таким искусством и умом, что весь собор был приведен в изумление. 25 июня назначено было для исполнения приговора. Шуйский был вывезен к плахе, уже прочитана была ему сказка, или объявление вины, уже простился он с народом, объявив, что умирает за правду, за веру и народ христианский, как прискакал гонец с объявлением помилования. Казнь заменена была ему ссылкой в Галицкие пригороды, все имение Шуйских отобрали в казну.

Но уже 30 июля, венчаясь на царствие, Дмитрий объявил прощение всем опальным. В числе прочих вернулись и Шуйские, которые, кажется, даже не успели доехать до места ссылки. Им было возвращено боярство и все их вотчины. Утвердившись в прежней власти князь Василий Иванович немедленно возобновил и свои интриги. Но теперь он действовал осторожнее и готовил переворот более тщательно.

Между тем Дмитрий позволил жениться и ему и князю Мстиславскому. Князь Василий, которому было уже за пятьдесят, поспешил обручиться с молодой княжной Буйносовой-Ростовской. Дело заговора также продвигалось вперед. К нему пристали князья Василий Васильевич Голицын и Иван Семенович Куракин. Бояре положили между собой прежде всего убить царя, а потом уже решать, кто из них будет править. При этом поклялись, что новый царь не должен никому мстить за прежние обиды, но по общему совету управлять Российским царством. Условившись с знатными заговорщиками, Шуйский стал подбирать других, из народа, успел привлечь на свою сторону 18-тысячный отряд новгородского и псковского войска, стоявший возле Москвы и назначенный к походу на Крым. Ночью собрались к князю Василию бояре, купцы, сотники с пятидесятниками из полков. Шуйский объявил им о страшной опасности, которая грозит Москве от царя, преданного полякам, прямо открылся, что самозванца признали истинным Дмитрием только для того, чтобы освободиться от Годунова, думали, что такой умный и храбрый молодой человек будет защитником православной веры и старых обычаев, но вместо того царь любит только иноземцев, презирает святую веру, оскверняет храмы Божие и, наконец, женится на поганой польке. "Если мы, - продолжал Шуйский, - заранее о себе не помыслим, то еще хуже будет. Я для спасения православной веры опять готов на все, лишь бы вы помогли мне усердно: каждый сотник должен объявить своей сотне, что царь самозванец и умышляет зло с поляками; пусть ратные люди советуются с гражданами, как промышлять делом о такой беде; если будут все заодно, то бояться нечего; за нас будет несколько сот тысяч, за него - пять тысяч поляков, которые живут не вместе, а в разных местах".

Но заговорщики никак не надеялись, что большинство будет за них, поэтому условились по первому набату броситься во дворец с криком: "Поляки бьют государя!" - окружить Дмитрия, как будто для защиты, и убить его. В ночь с 16 на 17 мая 1606 года в Москву вошел отряд, привлеченный на сторону заговорщиков; он занял все 12 ворот и не пускал уже никого ни в Кремль, ни из Кремля. Около четырех утра ударили в колокол на Ильинке, у Ильи Пророка, на новгородском дворе, и разом заговорили все колокола московские. Толпы народа хлынули на Красную площадь; там уже сидели на конях бояре и дворяне, числом до двухсот, в полном вооружении. Не дожидаясь, пока соберется много народу, Шуйский в сопровождении одних приближенных въехал в Кремль через Спасские ворота, держа в одной руке крест, в другой меч. Подъехав к Успенскому собору, он сошел с лошади, приложился к образу Владимирской Богоматери и сказал окружавшим: "Во имя Божие идите на злого еретика". Толпы двинулись ко дворцу. Дмитрий, узнав в чем дело, перебежал по галерее к каменному дворцу, хотел по подмосткам спуститься на землю, но упал с высоты 15 сажен на двор и сильно разбился. Стрельцы, не бывшие в заговоре, подобрали его, сначала не хотели отдавать, но потом вступили в переговоры с восставшими. В то время как страсти все более накалялись, некто Григорий Валуев подскочил к раненому и застрелил его. После того, как цель заговора была достигнута, Шуйскому потребовалось много сил, чтобы остановить своих разошедшихся сторонников. Семь часов кряду в городе шла резня. По одним известиям поляков было убито 1200 или 1300 человек, а русских - 400, по другим - одних поляков 2135 человек, иные же полагают - 1500 поляков и 2000 русских.

Несмотря на то, что восстание было поднято во имя православной веры и Русской земли, в народном сознании осталось мнение, что совершилось нечистое дело. Многие в Москве были за Дмитрия, многие взялись за оружие при известии, что поляки бьют царя. Увидев теперь его изуродованный труп, они. не могли не испытывать разочарования. Тем временем заговорщики начали думать, как бы с согласия всей земли избрать нового государя. Надо было избирать также и патриарха, так как прежнего патриарха Игнатия, сторонника Дмитрия, свели с престола в тот же день.

19 мая в 6 часов утра купцы, разносчики, ремесленники собрались на Красной площади. Бояре, придворные чины и духовенство вышли к народу и предложили избрать патриарха, который должен был стоять во главе временного правительства и разослать грамоты для собрания людей из городов. Но на предложение бояр толпа закричала, что царь нужнее патриарха, а царем должен быть князь Василий Иванович Шуйский. Никто не осмелился возразить толпе, только что показавшей свою силу убийством Дмитрия, и Шуйский был даже не избран, а, по удачному выражению современника, выкрикнут на царство.

Исполняя обещание, данное товарищам своим по заговору, Шуйский целовал крест в Успенском соборе, что без боярского суда отныне никого не приговорит к смерти, что не будет отбирать вотчины и имущество у родственников преступника, что не будет слушать доносов, а будет управлять страной с общего совета бояр. Повсюду разосланы были грамоты с перечислением преступлений убитого Дмитрия, правда, большей частью ожидаемых, чем совершенных. Писали о его тайных обещаниях королю относительно передачи спорных земель, о намерении ввести католичество, о желании перебить всех бояр. От имени царицы Марфы и Михаила Нагого разослана была особая грамота, в которой те прямо отрекались от Дмитрия и объявляли его самозванцем.

1 июня 1606 года Шуйский венчался на царство без малейшей пышности, будто человек, вступающий в тайный брак или стыдящийся своего ничтожества. Новый царь был маленький старик, 53-х лет от роду, очень некрасивый, с подслеповатыми глазами, начитанный, очень умный и очень скупой. Сразу вслед за тем был возведен на престол новый патриарх - бывший казанский митрополит Гермоген, известный своим сопротивлением неправославным постуркам Дмитрия.

Первым публичным делом Шуйского после принятия царского сана было перевезти тело царевича Дмитрия в Москву. За этим телом ездил ростовский митрополит Филарет и с ним двое Нагих - Григорий и Андрей. 3 июня мощи Дмитрия были привезены и выставлены в Архангельском соборе. Таким образом царь как бы всенародно давал понять, что и первый Дмитрий, и все те, кто явятся за ним (о том, что Дмитрию удалось спастись, говорили в Москве уже на другой день после восстания), - не более, чем самозванцы. Но этой мерой нельзя было уже остановить начинающуюся смуту. Сам Шуйский невольно способствовал ее зарождению. Он сослал в Путивль за преданность Дмитрию князя Григория Петровича Шаховского. Шаховской, приехав в Путивль, собрал жителей и объявил им, что царь Дмитрий жив и скрывается от врагов. Путивльцы немедленно восстали против Шуйского, их примеру последовали другие северские города. Воевода Черниговский Андрей Телятевский также пристал к ним. Начались волнения в самой Москве. Однажды, идя к обедне, Василий увидел множество народа у дворца; толпу возбудили известием, что царь будет говорить с народом. Шуйский остановился и, плача от досады, сказал окружавшим его боярам, что им ненужно выдумывать коварных средств, если хотят от него избавиться, что, избрав его царем, могут и низложить его, если он им неугоден, и что он оставит престол без сопротивления. Потом, отдав им царский посох и шапку, продолжал: "Если так, выбирайте, кого хотите". Бояре стали уверять, что они верны в своем крестном целовании. "Так наказывайте виновных", - сказал Шуйский. Те уговорили народ разойтись. Пятерых крикунов схватили, высекли кнутом и сослали.

Столица на некоторое время успокоилась, но на Украине события закручивались не на шутку. Здесь никогда не было недостатка в удалых и отважных людях. Теперь же их явилось даже с избытком. Войска, собранные под Ельцом, избрали предводителем Истому Пашкова и присягнули все до единого стоять за законного царя Дмитрия. В то же время из Польши явился Иван Болотников и объявил, что виделся за границей со спасшимся Дмитрием и что тот поручил ему возглавить восстание. Шаховской дал ему начальство над войском. Болотников вскоре доказал, что в нем не ошиблись. С 1300 казаков он пришел под Кромы и наголову разгромил пятитысячный царский отряд. С этого времени его имя стало широко известно и множество ратных людей стали стекаться под его знамена. Грамоты Болотникова произвели мятеж, охвативший Московскую землю подобно пожару. В Веневе, Туле, Кашире, Алексине, Калуге, Рузе, Можайске, Орле, Дорогобуже, Зубцове, Ржеве, Старице целовали крест Дмитрию. Дворяне Ляпуновы подняли именем Дмитрия всю Рязанскую землю. Возмутился Владимир со всей землей. Во многих поволжских городах и отдаленной Астрахани провозгласили Дмитрия царем. Из крупных городов только Казань, Нижний Новгород, Великий Новгород и Псков сохранили верность московскому царю. А из окраинных городов сильное усердие к Шуйскому показал Смоленск. Жители его не любили поляков и не ждали ничего хорошего от царя, посаженного ими.

Осенью 1606 года Болотников двинулся походом на Москву. Города сдавались ему один за другим. 2 декабря он был уже в селе Коломенском. К счастью для Шуйского, в армии Болотникова произошел раскол. Дворяне и дети боярские, недовольные тем, что холопы и крестьяне хотят быть равными им, не видя при том Дмитрия, который мог бы разрешить между ними споры, стали убеждаться, что Болотников их обманывает, и начали отступать от него. Братья Ляпуновы первые подали этому пример, прибыли в Москву и поклонились Шуйскому, хотя терпеть не могли его. Болотников был разбит юным князем Михаилом Васильевичем Скопиным-Шуйскими ушел в Калугу.

Избавившись от осады, Шуйский по совету патриарха Гермогена пригласил в Москву бывшего патриарха Иова. Тот приехал в феврале 1607 года, простил и разрешил всех православных христиан от клятвы, наложенной им за нарушение крестного целования Борису. Еще прежде гробы с телами Годуновых были перевезены в Троице-Сергиев монастырь и там погребены. Этими поступками царь хотел примириться с прошлым и тем придать своей власти более законности. Но с наступлением лета силы Болотникова опять начали увеличиваться пришедшими казаками. Явился новый самозванец, родом муромец, незаконный сын "посадской женки" Илейка, ходивший прежде с бурлаками по Волге. Он назвал себя царевичем Петром, небывалым сыном царя Федора Ивановича. Узнав, что войско Петра идет к Калуге, князь Мстиславский, осаждавший здесь Болотникова, отступил. Болотников пошел к Туле и соединился с Петром. Тогда Шуйский принял меры решительные: разосланы были строгие приказы собираться отовсюду служилым людям, монастырские и церковные вотчины должны были также выставить ратников, и таким образом собралось до 100 000 человек, которыми царь решился предводительствовать сам. 5 июня 1607 года на реке Восме он встретил объединенную армию мятежников. Целый день шло упорное сражение, и Шуйский одержал победу. По некоторым известиям дело решилось тем, что князь Телятевский с 4000 сподвижников перешел на сторону царя. Шаховской, Болотников и царевич Петр отступили в Тулу, а Шуйский начал осаду. Осажденные два раза отправляли гонца в Польшу, к друзьям Мнишека, чтобы те постарались немедленно выслать какого-нибудь Лжедмитрия. Но самозванец нашелся сам собой.

В начале июня явился в Стародуб подозрительный молодой человек, который назвался родственником Нагих и всюду распространял слухи, что Дмитрий жив. Когда же стародубцы подступили к нему с решительными вопросами, он самого себя объявил Дмитрием. Кто был этот Лжедмитрий, неизвестно. Все, кто знаком был с первым Дмитрием, дружно свидетельствуют, что второй нисколько не походил на него ни внешностью, ни характером. Это был человек грубый, невежественный, жестокий и хитрый. Все повадки изобличали в нем темного авантюриста, недаром в народе он получил прозвище Вора. Около самозванца быстро стала собираться дружина, над которой он поставил начальником пана Маховецкого. Тем временем Шуйский находился под Тулой. Некто Кровков предложил царю затопить город, запрудив реку Упу. Сначала Шуйский с боярами смеялись над этим предложением, но потом дали волю Кровкову. Тот велел каждому из ратных людей принести по мешку с землей и начал перекрывать реку. В городе начался голод, и Болотников с Петром пошли на переговоры с царем, соглашаясь сдать город, если Василий обещает им помилование. Шуйский обещал пощаду. 10 октября 1607 года Тула сдалась. Петра повесили немедленно. Болотникова сослали в Каргополь и там утопили. Шаховского сослали на Кубенское озеро в глухой монастырь.

+ + +

Шуйский с торжеством возвратился в Москву, хотя знал уже о явлении нового самозванца. Состояние войска не позволяло ему продолжить поход. К тому же он хотел воспользоваться передышкой и женился на княжне Марье Петровне Буйносовой-Ростовской, с которой обручился еще при Жизни Дмитрия. Свадьбу отпраздновали 17 января 1608 года. Псковский летописец пишет, что старый царь страстно влюбился в свою молодую жену и ради ее прихотей стал пренебрегать государственными делами.

Весной самозванец двинулся на Москву. Гетманом у него уже был известный в Польше авантюрист князь Рожинский. Повторилось то же, что было прежде с первым Дмитрием и Болотниковым - город за городом сдавались самозванцу без сопротивления, а царские войска, имевшие огромный численный перевес, терпели только поражения. 1 июня войско приблизилось к столице и стало лагерем в Тушино. На этом активные боевые действия прекратились. Шуйский, как видно, боялся оставить столицу, население которой находилось в постоянном брожении, и вместе с тем не доверял воеводам, боялся поставить все, что имел, на карту, избегал решительного сражения и держал все войско при себе. В этих обстоятельствах царь мог рассчитывать скорее на помощь иноземцев, чем на русских. Поэтому он отправил в Новгород своего племянника князя Михаила Скопина-Шуйского, поручив ему вступить в переговоры со шведским королем Карпом IX, давним врагом Польши. Но и здесь дела шли крайне медленно. Царь бессилен был остановить смуту.

Однако прошло некоторое время и народ опять обратился к Шуйскому, как к единственной силе, которая могла гарантировать хоть какой-то порядок. Первые предвестники этого перелома обозначились уже осенью 1608 года. Так, отделившиеся от самозванца поляки Лисовский и Сапега, осадили Троицкий монастырь, но встретили под его стенами ожесточенное сопротивление. Примеру знаменитой Сергиевой обители стали следовать и другие города, сначала робко, но потом все более увереннее. Этому в немалой степени способствовали бесчинства тушинцев. Многочисленные шайки казаков бродили тогда по всей русской земле и именем Дмитрия творили такие чудовищные преступления, перед которыми бледнели воспоминания об опричнине Грозного. Прежде других возвратились под власть Шуйского северные города: Галич, Кострома, Вологда, Белоозеро, Устюжна, Городец, Бежицкий Верх, Кашин. К ним присоединились Владимир и Ярославль. Не ограничившись изгнанием тушинцев, города вступали между собой в переписку, заключали союзы и собирали войска на свой счет.

Шуйский чутко уловил эту перемену в общественном сознании и в своих грамотах стал обращаться прямо к землям, с увещанием сохранять единство, собираться всем вместе. "А если вскоре не соберутся, - писал он, - а станут-все врозь жить и сами за себя. не станут, то увидят над собою от воров конечное разорение, домам запустение, женам и детям поругание; и самим себе будут, и нашей христианской вере, и своему отечеству предатели".

В Москве положение Шуйского было непрочным. В народе его не любили, но не хотели и менять на кого-нибудь другого. Вот почему не увенчались успехом все попытки свергнуть его с престола. Первая такая попытка была сделана еще 17 февраля 1609 года. Заговорщики в числе до 300 человек, во главе с Григорием Сунбуловым, князем Романом Гагариным и Тимофеем Грязным, обратились к боярам с требованием свергнуть Шуйского. Но бояре не взялись за это дело и разбежались по домам ждать конца переворота. Один только боярин князь Василий Голицын явился на площадь. Заговорщики кинулись за патриархом в Успенский собор и потребовали, чтобы тот шел на Лобное место. Гермоген не хотел идти, его притащили насильно и поставили на Лобное место. Заговорщики опять стали кричать народу, что Шуйский избран незаконно одними своими потаковниками, без согласия земли, что кровь христианская льется за человека недостойного и ни на что не потребного, глупого, нечестивого, пьяницу и блудника. Но вместо одобрительных кликов заговорщики услыхали из толпы слова: "Сел он, государь, на царство не сам собою, выбрали его большие бояре и вы, дворяне и служилые люди, пьянства и никакого неистовства мы в нем не знаем; да если бы он, царь, вам и неугоден был, то нельзя его без больших бояр и всенародного собрания с царства свести". Тогда заговорщики стали кричать: "Шуйский тайно побивает и в воду сажает братию нашу, дворян и детей боярских, жен и детей, и таких побитых две тысячи". Патриарх спросил их: "Как же это могло статься, что мы ничего не знаем? В какое время и кто именно погиб?" На это заговорщики ничего не могли ответить вразумительного и стали читать грамоту: "Князя-де Василия Шуйского одной Москвой выбрали на царство, а иные города и того не ведают, и князь Василий Шуйский нам на царстве не люб и для него кровь льется и земля не умирится: чтоб вам выбрать на его место другого царя?" Патриарх отвечал: "До сих пор Москве ни Новгород, ни Казань, ни Астрахань, ни Псков и ни которые города не указывали, а указывала Москва всем городам; и что кровь льется, то это делается по воле Божьей, а не по хотению вашего царя". Сказав это, Гермоген отправился домой. Заговорщики, не нашедшие ни у кого поддержки, не могли его удержать. Они с криками и руганью бросились во дворец, но Щуйский не испугался, он вышел к ним и с твердостью спросил: "Зачем вы, клятвопреступники, ворвались ко мне с такой наглостью? Если хотите убить меня, то я готов, но свести меня с престола без бояр и всей земли вы не можете". Заговорщики, видя везде неудачу, бежали в Тушино, к вору.

Весной в Москве кончился хлеб. Новый из-за осады подвезти было невозможно. Продукты вздорожали, от чего брожение в столице еще усилилось. По свидетельству современников, дети боярские, а также черные люди приходили к царю с криком и воплем, говоря: до чего досидимся? Хлеб дорожает, а промыслов никаких нет!

Чтобы сбить цены, Шуйский убедил Троицкого келаря Аврамия Палицына пустить в продажу по два рубля хлеб из богатых житниц его монастыря, находившихся в Москве. Понижение цены на хлеб несколько успокоило народ. К тому же как раз в это время Михаил Скопин-Шуйский с Новгородским ополчением и большим шведским отрядом генерала Делагарди выступил на помощь Москве. Одновременно вверх по Волге по направлению к Москве двинулся из Астрахани боярин Федор Шереметьев. Судьба самозванца должна была вот-вот решиться, но перед Василием вставали уже новые проблемы.

В сентябре 1609 года польское войско под командованием короля Сигизмунда осадило Смоленск. К внутренней смуте прибавилась война внешняя. Поначалу, правда, это более отразилось на положении самозванца. Король прислал в Тушино строгое повеление ко всему польскому рыцарству идти к нему на помощь. Вожди тушинских поляков долго были в нерешительности, как им поступить. С самозванцем перестали счит.аться, в глаза честили его мошенником и обманщиком. В декабре самозванец тайком уехал в Калугу. После этого часть тушинцев поехала за ним, другие явились в Москву с повинной. В январе 1610 года Скопин отбросил Сапегу от Троицкого монастыря, а в марте Рожинский поджег Тущинский лагерь и поехал с оставшимися людьми к Сигизмунду. Так Москва освободилась от Тушина. 12 марта Скопин и Делагарди торжественно въехали в столицу. Шуйский встретил племянника с радостными слезами, хотя прежде их не раз старались поссорить. Сам Василий не имел детей, но зато имел двоих братьев. Старший после него - Дмитрий, - считал себя наследником престола. Однако народной любовью из всего рода Шуйских пользовался лишь Михаил Скопин-Шуйский. Русские люди в нем одном видели спасение государства, на него лишь возлагали свои надежды и не чаяли для Василия другого наследника. По свидетельству современников, это был красивый молодой человек, обнаруживавший светлый ум, зрелость суждений не по летам, в деле ратном искусный, храбрый и вместе с тем осторожный, ловкий в обхождении с иноземцами. Еще до приезда в Москву Ляпунов попробовал провозгласить его царем, но князь Михаил с негодованием отказался. После этого князь Дмитрий Шуйский всеми силами старался оговорить Скопина перед братом. Но Василий или был уверен в скромности племянника, не считая его соперником себе, или, побуждаемый благоразумием, не начинал вражды с любимцем народа, сердился на брата за докучливые наветы и даже, говорят, однажды прогнал его от себя палкой.

В самом деле, любимый и почитаемый народом племянник должен был поддержать его на шатком троне. Но и в этом, как и во многом другом, Шуйскому суждена была неудача. 23 апреля, на крестинах у князя Ивана Михайловича Воротынского, князь Скопин занемог кровотечением из носа и После двухнедельной болезни умер. Пошел всеобщий слух о том, что его отравили, называли даже и отравительницу - княгиню Екатерину Шуйскую, жену князя Дмитрия. Даже если обвинения были несправедливы, смерть Скопина стала тяжелым и решительным ударом для Шуйского. И прежде в нем видели царя несчастного, Богом не благословленного; но Скопин примирил царя с народом, дав последнему твердую надежду на лучшее будущее. И вот этого примирителя более не было, и, что хуже всего, шла молва, будто сам царь из зависти и злобы лишил себя и все царство крепкой опоры.

Приутихшая было смута поднялась с новой силой. Прокопий Ляпунов поднял против Василия всю Рязанскую землю. 24 июня князь Дмитрий Шуйский, шедший с войском на помощь Смоленску, был наголову разбит гетманом Жолкевским у Клушина. Самозванец, укрепивши в Калуге свою армию, вновь двинулся на Москву, взял Серпухов, Каширу и 11 июля встал у села Коломенского. Прокопий Ляпунов писал брату Захару в Москву, что более нельзя терпеть Шуйского на троне, необходимо низложить его. Захар вместе с князем Василием Голицыным стал сноситься с полководцами самозванца. Условились, что москвичи сведут Шуйского с царства, а тушинцы отступятся от своего Вора. 17 июля Ляпунов с товарищами и большой толпой ворвался во дворец и стал говорить Шуйскому: "Долго ли за тебя будет литься кровь христианская? Земля опустела, ничего доброго не делается в твое правление, сжалься над гибелью нашей, положи посох царский, а уж мы о себе как-нибудь промыслим".

Шуйский отвечал: "Смел ты мне вымолвить это, когда бояре мне ничего такого не говорят" - и выхватил нож. Ляпунов, раздосадованный этим противодействием, хотел, кажется, ударить царя, но другие не дали ему этого сделать. Оставив Василия, Ляпунов отправился на Красную площадь, где уже собирался народ. Решено было идти к Серпуховским воротам, где больше места, и здесь решать всем народом, что дальше делать. После долгих речей бояре и всякие люди приговорили: бить челом государю Василию Ивановичу, чтоб он, государь, царство оставил для того, что кровь многая льется, а в народе говорят, что он, государь, несчастлив и горд и города украинские, которые отступили к Вору, его, государя, на царство не хотят.

В народе сопротивления не было. Сопротивлялись немногие бояре, но недолго, сопротивлялся патриарх, но его не послушали. Во дворец отправился царский свояк, князь Воротынский, и объявил Шуйскому приговор собора: "Вся земля бьет тебе челом; оставь свое государство ради междоусобной брани, затем, что тебя не любят и служить тебе не хотят". На эту просьбу, объявленную от имени всего московского народа, Василий должен был согласиться. Он положил царский посох и немедленно выехал из Кремля вместе с женой в свой прежний боярский дом.

Однако на другой день оказалось, что тушинцы обманули и не отступились от самозванца. Узнав об этом, Шуйский воспрянул духом и послал денег московским стрельцам, надеясь, что те опять возведут его на престол. Патриарх также требовал, чтобы Шуйский вернулся во дворец. Но Ляпунов и другие зачинщики не могли согласиться на это. 19 июля Ляпунов с четырьмя товарищами и монахами Чудова монастыря пришел в дом Шуйского и объявил, что для успокоения народа тот должен постричься. Шуйский наотрез отказался. Тогда пострижение совершило насильно. Старика держали во время обряда за руки, а князь Тюфякин произносил вместо него монашеские обеты, сам же Шуйский не переставал повторять, что не хочет пострижения.

Пострижение это, как насильственное, не могло иметь никакого значения, и патриарх не признал его: он называл монахом князя Тюфякина.а не Шуйского. Несмотря на то, невольного постриженника свезли в Чудов монастырь, постригли также и жену его, а братьев посадили под стражу. Свергнув Шуйского, боярская дума завязала переговоры с гетманом Жолкевским и в конце концов должна была согласиться на избрание русским царем королевича Владислава. Жолкевский распорядился и насчет Шуйского. По настоянию гетмана его отправили в Иосифов Волоколамский монастырь, а братьев его - в Белую. Царицу Марию заключили в Суздальском Покровском монастыре. Обоим дозволено было ходить в мирском платье. В конце октября гетман выехал из Москвы, взяв с собою по просьбе бояр Василия и его семью. 30 октября он торжественно въехал в королевский лагерь под Смоленском. В тот же день Жолкевский представил Сигизмунду Василия и его братьев. Говорят, что, когда от Шуйского требовали, чтобы он поклонился королю, он отвечал: "Нельзя Московскому и всея Руси государю кланяться королю: праведными судьбами Божьими приведен я в плен не вашими руками, но выдан московскими изменниками, своими рабами".

В октябре 1611 года, по взятии Смоленска, королю устроили почетный въезд в Варшаву. Во главе русских пленников везли и пленного царя. Когда всех троих Шуйских поставили перед королем, Василий дотронулся рукой до земли и поцеловал эту руку. Потом Шуйский был допущен к руке короля. Было это зрелище великое, удивительное и жалость производящее, говорят современники. Хотя Юрий Мнишек требовал суда над Шуйским за убийство Дмитрия, сейм отнесся к нему с состраданием. По велению Сигизмунда всех троих братьев заключили в Гостынском замке под Варшавой. Содержание им определили нескудное, как это видно из списка вещей и одежд, оставшихся после смерти Василия. Похоронили его неподалеку от места заключения. В 1635 году прах Шуйского был перевезен в Москву и погребен в Архангельском соборе. Современники и потомки не жаловали Шуйского, нет числа обвинениям, которые возводились на него при жизни и после смерти. Между тем нельзя не признать, что в его жизни было немало моментов, когда он проявлял истинную мудрость, мужество и даже величие души. Несчастная судьба его достойна не столько порицания, сколько жалости и сострадания.

Все монархи мира. Россия. 600 кратких жизнеописаний. Константин Рыжов. Москва, 1999 г.

Василий Иоаннович Шуйский царствовал с 19 мая 1606 года по 19 июля 1610 года. Обманом подготовилось его царствование: "в роковую ночь на 17 мая, многие", говорит С. М. Соловьев, "были за Лжедмитрия; многие взялись за оружие при известии, что поляки бьют царя, прибежали в Кремль спасать любимого государя и видят его труп, обезображенный и поруганный не поляками, а русскими; слышат, что убитый царь был обманщик; но слышат это от таких людей, которые за минуту перед тем обманули их, призвав вовсе не на то дело 17 и 18 мая сторонники Шуйского ликовали; но в храмах не смели петь благодарственных молебнов, масса московских жителей заперлась в своих домах и на ликования приверженцев В. Шуйского отвечала молчанием. В эти же дни обнародованы мнимые показания Бучинских, поляков кальвинистов, приближенных названного Димитрия - показания, которые уже Карамзин признал вымученными или вымышленными. По этим показаниям названный Димитрий будто бы хотел избить всех бояр и обратить русских в латинство и лютеранскую веру. Карамзин, признавая легкомыслие самозванца, видел ясное измышление в этой нелепости. Двое из бояр, князь В. И. Шуйский и князь В. В. Голицын, добивались престола; но сторона Шуйского взяла перевес. Избрание царя предстояло совершить Земскому собору. Борис Годунов не побоялся созвать Земский собор. За него были патриарх и консервативное большинство, боявшееся неурядиц. Годунова знала вся Восточная Русь, как умного, хорошего правителя. За Шуйского стояла только незначительная, но решительная партия в Москве и весьма значительная в Новгороде; но в остальной России его не знали, а во Пскове ненавистно было самое название его фамилии, так как еще живо было предание о жестокостях и корыстолюбии его деда, князя Андрея, наместника во время малолетства Грозного. Поэтому Шуйский, как заметил Соловьев, не мог, подобно Годунову, и решиться на созвание Земского собора, который, по всем вероятиям, его и не выбрал бы. И действительно, люди, боявшиеся смуты, требовали, чтобы на место низверженного патриарха Игнатия, приверженца названного Димитрия, выбрали нового патриарха, которого думали, до избрания законным порядком царя, поставить во главе временного правительства. Но этого то и боялся Шуйский; его приверженцы 19 мая кричали на Красной площади, что царь нужнее патриарха, в чем никто не сомневался; думали только, что нужен царь законно избранный Земским собором. Приверженцы Шуйского перекричали, и он был избран на Престол. В записи, данной боярам, В. И. говорил, что он целовал крест на том, чтобы без суда с боярами - бояр, гостей и торговых людей смертию не казнить и у семейств их имений не отнимать. О земском строе в записи нет ни слова, зато велеречиво выставлено происхождение Шуйских от Кесаря Августа через Рюрика до прародителя их Александра Ярославича Невского. Это происхождение от Невского давало Шуйскому перевес над Василием Васильевичем Голицыным, происхождение которого от дочери Донского забыли, а происхождение его от Гедимина для русских не имело значения. Басня же о происхождении от Августа, сочиненная книжниками, по тщеславию была усвоена всеми потомками св. Владимира. - Все хитрости Василия Шуйского не могли укрыться от москвичей, и потому их должна была поразить окружная грамота царя, в которой он уверял, что его просили на престол митрополиты, архиепископы, епископы и весь освященный собор, также бояре, дворяне, дети боярские и всякие люди Московского государства (С. Г. Г. и договоров, ј149). Здесь В. И. явно играл словами Московское государство, под которыми часто разумелась только Москва. - Вслед за грамотою царя послана была грамота от московских бояр, дворян и детей боярских, которая объясняла переворот в ночь на 17 мая и говорила, что царевич Димитрий подлинно умер и погребен в Угличе, ссылаясь на свидетельство матери и дядей царевича; на престол же сел Гришка Отрепьев (С. Г. Г. и Д., т. 2, ј142). Мать царевича, инокиня Марфа, в особой грамоте каялась, что она из страха признала самозванца за сына (С. Г. Г. и Д., т. 2, ј146). По городам и всюду, куда проникали эти грамоты, умы волновались; все в недоумении спрашивали: как могло случиться, что Гришка Отрепьев прельстил чернокнижеством и мать царевича и всех московских правителей? Каким образом Москва, недавно радовавшаяся спасению царевича Димитрия, теперь извещает, что на престоле сидел чернокнижник, вор и самозванец, а не царевич? - "Так настало для всего государства", говорит Соловьев, "омрачение, произведенное духом лжи, произведенное делом темным и нечистым, тайком от земли совершенным", Вдобавок пошли немедленно слухи о спасении царя Димитрия в ночь на 17 мая. Царь В., чтобы отклонить грозившую беду, велел с большим торжеством перенести тело царевича Димитрия из Углича в Москву, где и причислили царевича к лику святых. Но и это не подействовало: опасные слухи о спасении царя не только не прекратились, но еще усилились. Уже 17 мая Михаил Молчанов, один из убийц Федора Годунова, скрылся из Москвы в Литву, и на пути, близ Москвы, распускал слух, что царь спасся, а в отдаленных местах - что он сам царь Димитрий, спасающийся из Москвы; москвичи же, вместо него, убили другого человека. В то же время князь Шаховской похитил государственную печать, чтобы произвести новую смуту. Царь В., против воли своей, конечно, помог его намерению, сослав его воеводою в Путивль за преданность названному Димитрию. Шаховской взволновал Северскую область, объявив, что царь Димитрий жив; в Чернигове то же сделал князь Телятевский. В Москве на домах богатых бояр и иностранцев появились надписи, что царь отдает народу эти дома изменников. Рознь в среде боярства усиливалась с каждым часом. Боярин Петр Никитич Шереметев составлял заговор с целью свергнуть царя В. в пользу князя Мстиславского, за что и сослан был воеводою во Псков. Опасаясь излишних толков и волнений по поводу мнимого спасения названного Димитрия, царь В. выслал из Москвы в города большую часть поляков, а некоторых и совсем освободил. При таких обстоятельствах, в Новгород-Северской Украйне, при князе Шаховском, явился Болотников, как посланный царем Димитрием. Этот бывалый человек, одаренный недюжинными военными способностями, умом, смелостью и отвагою, познакомился в Самборе с Молчановым, который разыграл перед ним роль спасенного царя Димитрия и отправил с письмом к князю Шаховскому, назначив Болотникова воеводою. Болотников призвал к оружию холопов, обещая им волю и почести под знаменами Димитрия. - Горючего материала была такая масса, что громадный пожар не замедлил вспыхнуть: крестьяне поднялись на помещиков, подчиненные против начальников, бедные на богатых. "Все", говорит Костомаров "делалось именем Димитрия". В городах заволновались посадские люди, в уездах крестьяне; поднялись стрельцы, казаки. У дворян и детей боярских зашевелилась зависть к высшим чинам - стольникам, окольничим, боярам; у мелких промышленников и торговцев - к богатым гостям. Воевод и дьяков вязали и отправляли в Путивль; холопы разоряли дома господ, убивали мужчин, насиловали женщин и девиц. В Москве умножились подметные письма, призывающие народ восстать на царя В. за истинного, законного государя Димитрия Ивановича. - Царь В. счел эти письма делом дьяков и велел сличать руки; но виновных не нашли, а дьяков напугали и оскорбили. Царь Василий выслал против Болотникова князя Трубецкого, который и был разбит на голову под Кромами. Мятеж, после победы Болотникова, принял огромные размеры. Дворянин Истома Пашков возмутил Тулу, Венев и Каширу; воевода Сунбулов и дворянин Прокофий Ляпунов подняли Рязанскую землю. Прокофий Ляпунов был истый рязанец, отважный, с огромной энергией, которая искала выхода. В его лице выступает, в противоположность Болотникову, типическая личность другой партии: насколько Болотников был представителем простонародья, настолько же Ляпунов был представителем дворян, детей боярских и вообще людей зажиточных. В пределах нынешних губерний Орловской, Калужской, Смоленской двадцать городов восстали против царя Василия; в Нижегородской области поднялась мордва: в Вятской области чиновника, посланного царем В. для набора войска, встретили бранью; в Астрахани отложился воевода князь Хворостин. Как ни противоположны были стремления Болотникова, Ляпунова и Пашкова, но сначала они действовали вместе. Болотников еще раз разбил царские войска, уже под начальством князя Мстиславского, при селе Троицком, в 70 верстах от Москвы, и стал в селе Коломенском; но далее Ляпунов, Пашков и Болотников не могли действовать вместе. Ляпунов и Сунбулов, опасаясь торжества Болотникова, а следовательно простонародья, перешли на сторону царя В. Царь В. пытался склонить на свою сторону и Болотникова, но последний не прельстился обещаниями и ответил: "Я даль душу свою царю Димитрию и сдержу клятву; буду в Москве не изменником, а победителем". - Против Болотникова выступил князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, племянник царя, и при деревне Котлах разбил Болотникова, благодаря, однако, только переходу Пашкова, во время самого боя, на сторону царя Василия. После того Болотников засел в Калуге, а затем перешел в Тулу. Против Тулы отправился сам царь В. Стотысячная рать обступила Тулу. Болотников отбивался с обычным искусством и отвагою, пока не затопили Тулу, загородив реку Упу плотиною. Тула сдалась 10 октября 1607 года. Царь В. обещал Болотникову помилование, но не сдержал слова: Болотникова утопили в Каргополе. Илейку, назвавшегося Петром, сыном царя Феодора, и находившегося в Туле при Шаховском, казнили в Москве, также вопреки обещанию даровать жизнь. Наказание князя Шаховского, всей крови заводчика - по выражению летописца, явного врага Шуйского, - ограничено было ссылкою на Кубенское озеро. В это время в Стародубе явился человек, назвавший себя царем Димитрием. Кто был этот второй самозванец - также неизвестно, как и кто был первый. Около него собрались польские паны с дружинами; значительнее всех были лихой наездник Лисовский и князь Рожинский; последний, с дружиною в четыре тысячи человек, прибыл ко второму названному Димитрию уже на пути. Вслед за Рожинским атаман Заруцкий привел пять тысяч донцов. Другие донцы привели какого-то названного царского племянника, которого новый названный Димитрий велел казнить. "Казакам", говорит Соловьев, "понравились самозванцы: в Астрахани объявился царевич Август, потом князь Иван; там же третий царевич Лаврентий сказался внуком Грозного, от царевича Ивана; в степях являлись царевичи: Федор, Клементий, Савелий, Семен, Василий, Ерошка, Гаврилка, Мартынка, все сыновья царя Феодора Иоанновича". В 1607 г. новый названный Димитрий выступил в поход, а весною 1608 г. разбил царские войска под Волховом, после чего двинулся к Москве и расположился станом в селе Тушине, между реками Москвою, и Всходнею; отсюда и название его - Тушинский вор. В Тушине к нему пришел на службу знатный польский пан Ян Сапега, староста Усвятский, который, вместе с Лисовским, играл весьма мрачную роль в истории нашего Смутного времени. Но более всего усилился самозванец прибытием в лагерь Марины Мнишек, которая признала его за своего спасенного мужа, хотя он совсем на него не походил. Положение царя В. ежечасно становилось все опаснее и опаснее; Москва колебалась. Шведский король Карл IX предложил помощь; для переговоров по этому поводу в Новгород, куда должны были прибыть уполномоченные шведского короля, отправился князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Между тем произошла смута во Пскове: в псковские волости явился воевода от Тушинского вора и стал приводить жителей, по селам и пригородам, к присяге. Крестьяне просили защиты у законного воеводы, Шереметева; но последний велел присягать Тушинскому вору, чтобы иметь предлог грабить крестьян, как бы в наказание за измену. Смуту во Пскове увеличил еще раздор между большими и молодыми людьми. Союз со шведами, заключенный Скопиным-Шуйским, произвел окончательный взрыв. Вся история Пскова прошла в борьбе с немцами, к которым причисляли и шведов.

Когда 1 ноября 1608 г. в город пришла весть, что немцы идут, народ, по выражению современника, стал как пьяный, отворил городские ворота тушинскому воеводе Плещееву и присягнул самозванцу. В Москве масса жителей оставалась равнодушна к решению вопроса, кто победит: Тушинский вор или боярский царь В.? - а равнодушные всегда, в конце концов, берут сторону победителя. Царь Василий в Москве очутился в осаде и предложил желающим удалиться, пока есть время. Москвичи приняли это предложение за уловку испытать их верность; все присягнули царю В., но на другой же день в Тушино повалили боярские дети и стольники, стряпчие, дворяне, жильцы, дьяки и подьячие; поехали и знатные люди: Бутурлин, князь Димитрий Тимофеевич Трубецкой, князь Черкасский, князья Сицкие, Засекины. Все шли с надеждою на повышение в Тушине, которое к зиме обстроилось, как городок; в нем образовался свой двор. Но поведение тушинцев отняло у "Вора" возможность взять окончательный перевес над царем В. Жители городов, где утвердились тушинцы, жаловались на страшные поборы. Pyccкиe, служившие самозванцу, свирепствовали с особенным ожесточением; сторонники царя Василия, взятые в плен, умерщвлялись с беспощадной жестокостью. Писатель современный, иностранец, с изумлением рассказывает, что русские тушинцы постоянно служили твердым щитом для малочисленных поляков, которые почти не участвовали в стычках между тушинцами и царскими отрядами; но когда дело доходило до дележа добычи, то здесь поляки были первые, и русские без спору уступали им лучшую часть. Русские тушинцы и казаки не только хладнокровно смотрели на осквернение церквей, поругание сана священнического и иноческого, но и сами помогали иноверцам в этом осквернении и поругании. У царя В. все более и более уходила почва из под ног, вследствие общей политической деморализации. Явились так называемые перелеты, которые сегодня служили в Тушине, завтра царю В., потом - снова Вору и опять царю. Семьи нарочно делились: одни члены семей были на. стороне Вора, другие - царя, чтобы, в случае торжества того или другого, и там и тут иметь опору. В феврале 1609 г. против царя В. составился уже заговор; заговорщики требовали от бояр низложения царя, но бояре не явились на площадь и попрятались в домах, выжидая конца дела. Из бояр только один князь Василий Васильевич Голицын пришел на площадь. Заговорщики насильно притащили патриарха Гермогена, требуя от него избрания нового царя. Личность царя была не по душе Гермогену, и он не мог одобрять его деяний; но, ради предупреждения больших зол, Гермоген твердо стал за царя Василия. Однако, твердость патриарха могла только отсрочить падение Шуйского. Троицко-Сергиевская лавра была единственным местом откуда мог бы раздаться голос примирения, ибо она издавна пользовалась глубоким уважением народа. Это хорошо знали тушинцы; они знали также, что Лавра имела и стратегическое значение, потому что через нее шел путь в ту часть северовосточной России, из которой только и можно было получить материальную помощь против тушинцев. Такое значение Лавры объясняет упорную настойчивость, с которой Сапега и Лисовский вели осаду этого монастыря уже с 24 сент. 1608 г. В лавре под начальством князя Долгорукова - Рощи и Голохвастова находилось до трех тысяч ратников. С 3 октября Сапега и Ласовский начали громить монастырь из пушек; 12го пытались взять его приступом, но неудачно. Ратники, слуги монастырские, иноки с одинаковою отвагою отстаивали Лавру и вылазками беспокоили осаждающих. зимою, от тесноты, открылись болезни; иноки ухаживали за больными, хоронили мертвых. Весною 1609 года болезни прекратились. 27 мая Сапега сделал самый отчаянный приступ, отражение которого предвещало спасение Лавры. 28 июня Сапега снова повторил штурм и опять неудачно. Лавра, таким образом, была спасена и дождалась своего освободителя, князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Уже в конце 1608 года Скопин-Шуйский заключил союз с шведским королем, который и прислал России помощь, под предводительством де-ла Гарди. Планы союзных вождей были различны: де-ла Гарди предлагал осаду и взятие городов, непокорных Василию Ивановичу, Скопин-Шуйский, напротив, настаивал на быстром походе к Москве, занимая только пункты, важные в стратегическом отношении. В этом плане СкопинШуйский обнаружил и проницательность политика, и расчетливость гениального полководца, Занятие городов шведами могло повести к тому, что, в случае неуплаты жалованья шведскому войску; де-ла Гарди удержал бы занятые им города за Швецией. Опасность была велика, ибо, при малейшем замедлении помощи, Москву могли захватить тушинцы и передать полякам. Де-ла Гарди остановился уже в Твери, вследствие ропота его войска на неуплату жалованья. Польские вожди также хорошо понимали опасность, которою им грозило движение Скопина-Шуйского, и потому Сапега, оставив под Лаврою незначительные отряды, выступил Скопипу навстречу. Скопин-Шуйский предупредил Сапегу и напал на него под Калязиным во время переправы Сапеги чрез р. Жабну, впадающую в Волгу близ Калязина, и осенью 1609 г. разбил его на голову. В этой победе принимал участие небольшой отряд шведов, под начальством Сомме. После этой победы и де ла Гарди, когда его войско удовлетворено было жалованьем, соединился с Скопиным. Они заняли Александровскую слободу, стоявшую на пути доставки провианта в лагерь Сапеги. Отсюда СкопинШуйский послал один за другим 2 отряда, под начальством Жеребцова и Валуева, на помощь Троицкой лавре. Отряды эти, вместе с троицкими сидельцами, т. е. с гарнизоном, сделали удачное нападение на осаждающих; после которого чрез несколько дней, именно 12 января 1610 года, Сапега снял осаду Лавры. СкопинуШуйскому оставалось только разгромить Тушино; но оно распалось, вследствие объявления войны России польским королем Сигизмундом III. Он звал поляков, служивших в Тушине, служить под коронными знаменами. Распадение Тушина дало возможность Скопину-Шуйскому беспрепятственно вступить в Москву. Народ выражал ему благодарность за спасение Москвы. Но у Скопина-Шуйского был сильный враг - его дядя, князь Димитрий Шуйский, брат царя. Уже в Александровской слободе рязанцами сделано было предложение Скопину принять царской венец, но оно было им отвергнуто. Не одни рязанцы, а общий голос народа призывал Свопина на престол, на который имел притязание князь Димитрий, брат царя В. Князь Димитрий беспрестанно стал делать царю наветы на Скопина; пошли толки, что последнему не сдобровать; де-ла Гарди предостерегал его от опасности. 23 апреля, на крестинах у князя Воротынского, Скопин-Шуйский захворал кровотечением из носу и через две недели умер. В народе пошли слухи об отраве. Справедливы они были или нет, но смерть Скопина-Шуйского была большим несчастием для России. Единственный человек, вера в которого могла прекратить смуту, умер, не окончив своего дела; смерть же его только увеличила волнение, вследствие толков об отраве. Он умер, приготовляясь отразить нашествие Сигизмунда III, короля польского, которому союз царя В. с Швецией подал повод объявить войну России. Сейму была представлена опасность, грозившая Польше со стороны союза двух ее врагов. На этом сейме, в противоположность 1604 г., выражалось сильное раздражение против Москвы за избиение поляков в мае 1606 года, а потому понятно всеобщее сочувствие Польши к предприятию Сигизмунда. Весною 1609 года Сигизмунд, как выше сказано, выступил в поход. Вторгнувшись в пределы России, он осадил Смоленск. Тушинский вор, а за ним Марина, бежали в Калугу; в Тушине оставались только русские и в числе их - Филарет, митрополит ростовский, которого Тушинский вор нарек патриархом. Тушинцы отправили к Сигизмунду послов под Смоленск, из людей разных чинов. Выдающимися послами были: Михаил Глебович Салтыков с сыном Иваном, дьяки: Грамотин, Чичерин, известный Михаил Молчанов и Федор Андронов, торговый мужик, бывший московский кожевник. 31 января 1610 г. послы торжественно были представлены королю, и Грамотин, от имени думы, двора и всех людей, объявил, что в Московском государстве желают иметь царем королевича Владислава, если король прибавит народу такие права и вольности, каких прежде не было в Московском государстве. 4 февраля подписаны условия договора, сущность которых следующая: "Владислава венчает на царство патриарх; вера греческая должна быть обеспечена, права духовенства распространены; не менять законов без согласия бояр и всей земли; никого не казнить, не осудя прежде с боярами и думными людьми; великих чинов людей невинно не понижать, а меньших возвышать по заслугам; податей без согласия думных людей не прибавлять". Особенно любопытно требование, чтобы "для науки вольно было каждому из народа московского ездить в другие христианские государства, кроме бусурманских, поганских, и за это отчин, имений и дворов у них не отнимать". Во время этих событий Прокофий Ляпунов снова поднял Рязанскую землю против царя В. Ляпунов в грамотах открыто обвинял его в отравлении доблестного племянника своего, Скопина-Шуйского. Одновременно Ляпунов сносился и с Тушинским вором, и с князем Василием Васильевичем Голицыным, который всегда был тайным врагом Шуйского и сам рассчитывал на московский престол, имея за себя сильную партию. При таких обстоятельствах войско царя Василия, под начальством Димитрия Шуйского, было на голову разбито польским гетманом Жолкевским при Клушине. Весть об этом поражении царских войск оживила надеждою Тушинского вора; думая воспользоваться чужою победою, он двинулся к Москве. Здесь князь В. В. Голицын вел переговоры с Прокофием Ляпуновым о низвержении царя В.; другие из московских бояр сносились с войском Тушинского вора и условились, свергнув с престола царя В., отстать и от названного Димитрия, т.е. вора. В Москве 17 июля 1610 г. Захар Ляпунов, брат Проксфия, с большою толпою ворвался во дворец и стал говорить царю В.: "Долго ли за тебя будет литься кровь христианская? Земля опустела, ничего доброго не делается в твое правление: сжалься над гибелью нашей, положи посох царский, а мы уже о себе промыслим". Царь В. не уступал, и тогда Захар Ляпунов с товарищами, выйдя на Лобное место, куда народу набралась такая масса, что стало тесно, призвал народ за Москву реку, на простор. Народ повалил туда; отправились и бояре; привлекли и патриарха Гермогена. Здесь, несмотря на сопротивление патриарха, решено было низложить царя В.; к нему отправлен его родственник, боярин князь Воротынский, просить оставить царство. - Царь В. должен был на этот раз согласиться. Ему в удел обещан Нижний Новгород; но попытка возвратить назад данное слово повела к тому, что 19 июля он насильно был пострижен в монахи. Так кончилось мрачное царствование В. Иоанновича Шуйского. После вступления в Москву Жолкевского, он отвезен в Варшаву, где и умер. Его прах перенесен в Москву при Михаиле Федоровиче Романове. Современник царя В., князь Кагырев-Ростовский, говорит, что царь В. был умен, но нам, людям нового времени, этот ум не может казаться особенно серьезным; хитрость, способность запутать интригу принимали тогда за большую смышленость. Когда этот ум пришлось показать в государственных делах, то мы видим со стороны В. ряд ошибок, растерянность перед бедой. Вернее изобразил царя В. Катырев-Ростовский. Он говорит, что царь В. был скуп и упрям, о войске не заботился я любил только наушников. Князь Хворостинин называет его нечестивцем, который оставя Бога, прибегал к бесам (см. С. Ф. Платонова, "Сказания и повести о смуте", стр. 352). В этом обвинении князь Хворостинин сходится с князем Катыревым-Ростовским, который тоже говорит, что царь В. к волхованию прилежен. Это мнимое нечестие и ересь - не что иное, как суеверие, общее веку. 

Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон Энциклопедический словарь. 

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1552 - 1612, Варшава) - рус. царь в 1606 - 1610. Происходил из рода суздальских удельных князей. Начал придворную службу при Иване IV Васильевиче. В царствование Бориса Годунова В. был поставлен во главе следственной комиссии, расследовавшей, обстоятельства смерти царевича Дмитрия в Угличе в 1591, и засвидетельствовал, что царевич погиб в результате несчастного случая. При воцарении. Лжедмитрия I признал его истинным царевичем, нов беседах с посадскими людьми В. говорил, что государь - это расстрига Гришка Отрепьев. После доноса об этих разговорах В. был приговорен к казни, но помилован. Прощенный Лжедмитрием 1, В. встал во главе боярского заговора, и в мае 1606 самозванец был убит. В. был не избран, а, по свидетельству современников, "выкрикнут" царем верными ему людьми на Красной площади Москвы. По остроумному замечанию В. О. Ключевского, "свое царствование он открыл рядом грамот, распубликованных по-всему государству, и в каждом из этих манифестов заключалось по меньшей мере по одной лжи". Пообещав в "крестоцеловальной записи" "судити истинным праведным судом", он, по словам летописца, "не помня своего обещания, нача мстить людям, которые ему грубиша: и думных дьяков и стольников и дворян многих разосла по городам, по службам, а у иных у многих поместья и вотчины поотнима". Начавшаяся Смута превратила недолгое царствование В. в постоянные войны с И. И. Болотниковым, дворянскими ополчениями братьев Ляпуновых, боярским сыном И. Пашковым. Пытаясь привлечь на свою сторону феодальную верхушку, В. издал Уложение 9 марта 1607, по к-рому срок сыска беглых крестьян составлял 15 лет, а сами крестьяне принадлежали тем, зак-рыми были записаны в 1590-х гг. Но и эта мера не привела к желаемому результату. В 1607 объявился новый са.мозванец Лжедлштрий II, к к-рому ушли многие князья и бояре от не пользовавшегося авторитетом царя. В борьбе с поляками В. в 1609 решил использовать помощь шведского короля Карла IX, ради чего пошел на тяжелые для России территориальные уступки..Племяннику В. М.В. Скопину-Шуйскому с народным ополчением удалось освободить от поляков север страны, но в июне 1610 войска В. были разгромлены гетманом Жолковским под с. Клушино. Неудачи В. привели к дворянскому мятежу, и 17 июля 1610 В. был свергнут, насильно пострижен; в монахи. Боярское правительство ("Семибоярщина") пригласило на рус. трон польского королевича Владислава, а В. был вывезен в Польшу и умер там в заточении.

Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.

Родители : Потомок в восьмом колене Дмитрия Константиновича Суздальского;
внук Андрея Шуйского;
сын Ивана Андреевича Шуйского.

Дети : Жена (с 17.01.1608г.) - княжна Мария Петровна Буйносова-Ростовская, пострижена в монахини в 1610 году;
Бездетен.

Основные моменты жизни

Князь, с 1584 года - боярин;
Русский царь (1606-1610);

Путь к престолу

В 1591 году возглавлял следственную комиссию по делу о смерти в Угличе царевича Дмитрия Ивановича. При царе Федоре Ивановиче был осужден по обвинению в государственной измене и отправлен в ссылку. Возглавлял тайную оппозицию Борису Годунову, подвергся новым преследованиям.

Поддержал Лжедмитрия I, затем организовал заговор против него (возможно, мнимый), за что в июле 1605г. был приговорен соборным судом к смертной казни, но был помилован Лжедмитрием под давлением боярской думы. Возглавил новый, более широкий боярский заговор, который привел к свержению Лжедмитрия.

При жизни Лжедмитрия I бояре-заговорщики тайно обещали царскую корону Владиславу, сыну польского короля Сигизмунда III. Избиение польских наемников в Москве во время мятежа привело к тому, что вопрос о передаче трона королевичу-иноверцу отпал сам собой. Борьба за власть в любой момент могла вызвать смуту. "Почал на Москве мятеж быти во многих боярех, - записал современник, - а захотели многие на царство". Корону оспаривали Шуйские и Голицыны, Мстиславский и Романовы. "Из знатнейших, - отметил польский очевидец, - каждый желал государствовать: самым последним, в свою очередь, хотелось быть участниками царских доходов, почему склонялись к той мысли, чтобы царство было разделено на разные княжества" (Немоевский С. Записки с.102). Планы созыва избирательного Земского собора осуществлены не были.

В конце концов трон достался Василию Шуйскому, который был представителем самой знатной (после пресечения царской династии Рюриковичей) фамилии в России. Шуйские тоже были Рюриковичами, хотя происходили от младшей ветви Ярославичей, а именно от Андрея Ярославича, младшего брата Александра Невского.

Царствование

Став царем, В.И.Шуйский выдвинул в патриархи казанского митрополита Гермогена (ок.1530-1612+), человека удивительной судьбы и исключительной стойкости, неистового сторонника православия. Гермоген выступил против присяги русских бояр польскому королю Сигизмунду III, призывал к восстанию против польских захватчиков. Поляки заточили его в темнице Чудова монастыря в Кремле, где он и умер голодной смертью.

В 1606 году по распоряжению В.И.Шуйского из г.Углича в Москву были перенесены останки истинного Дмитрия, сына Ивана Грозного. При вскрытии гроба обнаружилось, что останки за 15 лет не тронуты тлением. Мощи были признаны чудодейственными, многих больных исцелило одно только прикосновение к гробу. В том же году останки Бориса Годунова, его жены и сына были пренесены в Троице-Сергиевскую лавру.

Шуйский подавил крестьянское восстание И.И.Болотникова (1606-1607гг). Борясь с польской интервенцией и Лжедмитрием II, заключил союз со Швецией, что привело к шведской интервенции.

12 марта 1610 года в Москву вернулся воевода М.В.Скопин-Шуйский (1586-1610х), которому В.И.Шуйский был обязан победой над войском И.Болотникова и освобождением Москвы от осады Лжедмитрия II. В сознании народа и многих бояр (особенно провинциальных) Михаил Васильевич был, несмотря на молодость, наиболее подходящим кандидатом на престол. Через несколько дней он внезапно умер; молва утверждала, что его отравила Екатерина, жена Дмитрия Шуйского, дочь Малюты Скуратова. В.И.Шуйский лишился, пожалуй, самого сильного и верного своего сторонника.

Слабость В.И.Шуйского и его неспособность выправить ситуацию, привели к тому, что 17 июля 1610 года он был низложен боярами и насильно пострижен вместе с женой. Так как в боярской среде не существовало кандидата на престол, который мог бы устроить всех (по крайней мере, большинство), было сформированое боярское правительство, получившее название "Семибоярщина".

Впоследствии Василий Иванович Шуйский с братьями Дмитрием и Иваном был выдан полякам и умер в плену в Польше.

Материал с сайта

ОТ РУСИ ДРЕВНЕЙ ДО ИМПЕРИИ РОССИЙСКОЙ

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1552-12.09.1612), русский царь в 1606-10. Сын князя Ивана Михайловича Шуйского, род которого восходил к легендарному Рюрику.

В 1584 Василий стал боярином. Он был противником Бориса Годунова. В 1591 расследовал дело о смерти царевича Дмитрия в Угличе. В 1606 командовал войсками, действовавшими против Лжедмитрия I, а затем перешел на сторону самозванца. После восшествия Лжедмитрия I на престол объявил о том, что выводы его комиссии относительно смерти царевича Дмитрия неверны, и новый царь — истинный сын Ивана Грозного. Однако уже в июне 1605 Василий стал интриговать против самозванца, был схвачен, осужден Лжедмитрием I на смерть, но затем помилован и отправлен в ссылку. В 1606 возвратился из ссылки в Москву и составил заговор против Лжедмитрия I, который закончился восстанием в Москве 17 мая 1606 и гибелью самозванца.

19 мая 1606 Василий был провозглашен своими приверженцами русским царем. При вступлении на трон он дал “крестоцеловальную запись” не решать никаких важных вопросов без Государевой (Боярской) думы. Василий еще раз изменил свои показания относительно “Углицкого дела”, заявив, что царевич Дмитрий погиб в 1591, а самозванец, присвоивший его имя, является “вором Гришкой Отрепьевым”, незаконно захватившим верховную власть благодаря “бесовской помощи”.

Боярам, участникам переворота 1606, Василий пожаловал новые земли с крепостными. В то же время происходило повсеместное увеличение размеров барщины и оброка. Бегство крестьян и холопов становится повальным. Все это послужило сигналом для восстания Ивана Болотникова (1606 — 07), которое буквально потрясло Россию. Правительству пришлось принимать срочные меры для объединения дворянства и боярства в борьбе с восставшими. 9 марта 1607 было издано “Уложение”, устанавливающее 15-летний сыск беглых крепостных.

В 1607 новый самозванец — Лжедмитрий II — начал наступление на Москву. Он захватил огромные территории и обосновался в подмосковном селе Тушине. Для борьбы с ним Василий был вынужден пригласить в Россию шведские войска. За помощь шведское правительство потребовало от России отказаться от претензий на прибалтийские земли, ранее принадлежавшие Ливонскому ордену, город Корелу, разрешения на хождение шведских денег в Московском государстве, что должно было отрицательно сказаться на всем русском хозяйстве, а также принятия на себя обязательства содержать шведские войска. Василий был вынужден принять все эти условия, что вызвало большое недовольство в русском обществе. Появление шведских войск в России привело к открытой интервенции со стороны Польши. Поляки осадили Смоленск. 24 июня 1610 русско-шведское войско потерпело сокрушительное поражение от поляков в сражении под селом Клушино возле Вязьмы. Поляки двинулись на Москву.

Положение Василия стало безнадежным. 17 июля 1610 московские бояре и дворяне заставили его сложить царскую власть, а 19 июля он был насильственно пострижен в монахи и заточен в кремлевский Чудов монастырь. В сентябре 1610 был выдан вместе с семьей польскому гетману Жолкевскому, который отвез его в Польшу, где Василий и скончался, находясь в заключении в Гостынском замке.

О.М. Рапов

Литература:

Скрынников Р.Г. Смута в России в начале ХVII в. Иван Болотников. Л.,1988.

Далее читайте:

Русское государство в XVII веке (хронологическая таблица).

Иное сказание (ряд переработанных прежних источников, в том числе “Повесть како отомсти”), 20-е  годы XVII века.

Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Часть. Московское государство перед смутой

Персоналии:

Шуйские, княжеский и боярский род XV—XVII вв., ветвь нижегородско-суздальских князей.

Годунов Борис Федорович (ок. 1552-1605), русский царь.

Лжедмитрий I (+ 1606).

Лжедмитрий II ("Тушинский вор", +1610).

Нижегородский Великокняжеский Дом. Князья Шуйские (генеалогическая таблица).

ПРОЕКТ ПОРТАЛА ХРОНОС

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС